Дуррес
Прикоснись к древней легенде
если бы города могли говорить
Я видел образ города через толщу холмов, сквозь брызги волн, разбивающиеся о набережную. Он стоял передо мной еще не старый, но уже не молодой, в не новом, но очевидно дорогом итальянском костюме и шляпе. Торговец или средней руки бизнесмен, который когда-то был богат, а потом потерял все, но смог вернуть свое дело.
Назови мне свое имя,
чтобы я понял твою душу!
чтобы я понял твою душу!
У меня много имен
E megjithatë kush jeni ju?
У тебя есть время,
чтобы услышать их все?
чтобы услышать их все?
Я буду слушать столько,
сколько нужно!
сколько нужно!
Эпидамн – так меня впервые назвали еще за 627 лет до н.э. Мои основатели - греки позаимствовали это имя у иллирийцев, на земли которых они и пришли.
Говорил он мягко, иногда чуть затихая, как прибрежный ветер, подбирая нужные фразы, иногда чуть ускорялся, как бег волн.
Было у меня и второе имя - Диррахион, которое чеканили на монетах и которое знали торговцы по всему Средиземноморью.
Тевта - королева иллирийцев
монета 100 LEK
Я рос, окруженный крутыми утесами. Я был неприступным, пока ссоры моих основателей не привели к тому, что у меня появился новый хозяин - иллирийский царь Главкий.
В 229 году до н.э. иллирийская царица Тевта, почитаемая и по сей день, стала новой хозяйкой города.
В 229 году до н.э. иллирийская царица Тевта, почитаемая и по сей день, стала новой хозяйкой города.
Тевта не долго владела мной. Пришли римляне. Будучи суеверными, они дали мне новое имя Диррахий, думая, что в корне моего прежнего имени зловещее предсказание (лат. Epidamnum — поражение).
В 146 году до н.э. я стал началом великой Эгнатиевой дороги, которая связывала Рим с Византией. В память о тех временах rruga (улица) Egnatia проходит по самому моему сердцу и сейчас.
В 146 году до н.э. я стал началом великой Эгнатиевой дороги, которая связывала Рим с Византией. В память о тех временах rruga (улица) Egnatia проходит по самому моему сердцу и сейчас.
Я помню, как по моей набережной ходил Цицерон, тут он жил в изгнании. В честь него названа одна из улочек (rruga Сiceroni) совсем рядом с амфитеатром. Тут же и улица в честь одного из его наставников - rruga Aristoteli.
Я был местом сражений Цезаря и Помпея, при императоре Октавиане Августе был ветеранской колонией и получил статус суверенного города (civitas libera). А в 4 веке я стал столицей римской провинции Эпир-Нова. По моим улочкам еще малышом бегал император Анастасий I. Он же перестроил и усилил городские стены, создав сильнейшие укрепления на западных Балканах, после того, как город был разрушен землетрясением. Стены высотой 12 метров были настолько толстыми, что четыре всадника могли проехать по ним.
Я был местом сражений Цезаря и Помпея, при императоре Октавиане Августе был ветеранской колонией и получил статус суверенного города (civitas libera). А в 4 веке я стал столицей римской провинции Эпир-Нова. По моим улочкам еще малышом бегал император Анастасий I. Он же перестроил и усилил городские стены, создав сильнейшие укрепления на западных Балканах, после того, как город был разрушен землетрясением. Стены высотой 12 метров были настолько толстыми, что четыре всадника могли проехать по ним.
А видел бы ты римский амфитеатр в те годы (алб. Amfiteatri i Durrësit)! Он вмещал 20 тыс. человек. Гладиаторы, тигры, львы, кровь, смерть, зрелища – это все было здесь. А потом христиане нашли ему другое применение. Но и сейчас ты можешь оценить как велик он был.
Потом были орды варваров. Я то переходил к ним в руки, то вновь становился частью Византийской империи как важный порт и главное связующее звено c Западной Европой. После завоевания Константинополя в 1204 году я отошел к Венеции, а в 1258 году сицилийский король переименовал меня в Дураццо.
Потом была череда новых владельцев: сицилийцев, сербов, веницианцев. Я выдержал осаду османского султана Мехмеда II в 1466 году. Но пал в 1501 году, когда до меня дотянулись руки его сына султана Баязида II.
Потом была череда новых владельцев: сицилийцев, сербов, веницианцев. Я выдержал осаду османского султана Мехмеда II в 1466 году. Но пал в 1501 году, когда до меня дотянулись руки его сына султана Баязида II.
Так я и жил под османским игом вплоть до начала XX века. Большая часть населения была обращена в ислам, церкви перестроены в мечети. А называть меня стали на турецкий манер Дираш. Некогда цветущий, я увядал. От шумных толп не осталось и следа, и лишь горстка жителей иногда вспоминала мое старое имя.
Как-то один иностранец, пнув ногой камень, сказал: «Что это за рухлядь - город, окруженный полуразвалившимися стенами. Византийской цитадели уже нет, а гавань занесена песком».
Но я не умер. Я стал одним из центров албанского национального освободительного движения. Осенью 1912 года над городом был поднят албанский флаг.
7 марта 1913 года я стал первой столицей Албании.
7 марта 1913 года я стал первой столицей Албании.
Во время Второй мировой войны я вновь стал Дураццо. Меня оккупировали итальянские и немецкие войска. Албания тогда сдалась без боя, но я чту имена своих истинных героев, которые противостояли захватчикам ценой своей жизни. Памятники им ты увидишь прямо в моем сердце.
В конце 1980-х годов я был переименован в Дуррес-Энвер-Ходжа. Про этого диктатора я не хочу говорить, это больная тема.
В 1990-х годах я стал центром массовой миграции в Италию, мне было тяжело видеть, как лучшие люди ищут лучшей жизни за морем. А в 1999 году я стал защитником и приютом 110 тысячам беженцев из Косово.
В 1990-х годах я стал центром массовой миграции в Италию, мне было тяжело видеть, как лучшие люди ищут лучшей жизни за морем. А в 1999 году я стал защитником и приютом 110 тысячам беженцев из Косово.
Корабль "Влера" в порту Бари (Италия), 8 августа 1991.
"Знаешь, мой друг, имя - это лишь желания других видеть меня кем-то. А ты посмотри в лица тех, кто каждый день ходит по этим улочкам. Посмотри, как они готовы в любой момент прийти тебе на помощь, подсказать, провести к нужному месту. Они еще не умеют бездушно улыбаться, а если улыбаются - то от чистого сердца. И помогают, потому что это у них в крови. Они разные, они такие же чуть странные, как и я. В их жилах течет кровь иллирийцев, греков, римлян и османцев. Они не делят себя по вероисповеданию, а гордятся тем, кто они есть – мои жители, Штиптары".
Он улыбнулся и показал крутую дорожку между корнями деревьев и десятком бункеров прямо к Вилле Зогу (Zog's Villa of Durrës), а когда я заглянул в Google maps, он солнечным лучиком начертил самый короткий путь туда :)
Он улыбнулся и показал крутую дорожку между корнями деревьев и десятком бункеров прямо к Вилле Зогу (Zog's Villa of Durrës), а когда я заглянул в Google maps, он солнечным лучиком начертил самый короткий путь туда :)
Кратчайшая тропа к вилле Зога
"И ты, конечно, будешь недоумевать, почему у зданий нет адресов, а автобусное расписание – это квест, почему железнодорожный вокзал есть, а поезда не ходят. Просто вспомни, что и мои стены возводились не сразу".
Он пошел встречать очередной корабль, заходящий в порт. Ведь он - город-торговец, привыкший принимать гостей со всего мира.