Музей жертв
и памяти

Это тяжелое место. Потому что это не просто музей, это тюрьма. А точнее СИЗО – место, где находились заключенные до суда. При чем до него в этом помещении была католическая духовная семинария, здание которой конфисковали коммунисты и переоборудовали под свои нужды. А они простые – посадить всех, в первую очередь потенциальных противников режима.

В выставочном зале ожидаемые экспонаты – личные вещи и письма заключенных.

И стенд.
На нем – чудовищный список из 20 пунктов.

1. Удары деревянной дубинкой по открытым ранам
2. Избиение кнутом/деревянной палкой
3. Прокалывание плоти раскаленной проволокой
4. Пропускание электрического тока через уши до потери сознания
5. Посыпание солью открытых ран
6. Погружение обнаженного тела в ледяную воду
7. Лишение пищи до смерти
8. Лишение пищи в течение нескольких дней
9. Оставление заключенных голыми на холоде
10. "Жилет" - очень болезненный ограничительный жилет, связывающий конечности и тело

11. Привязывание динамита к половым органам
12. Сжимание сосков плоскогубцами
13. Заталкивание экскрементов в рот и проталкивание их с помощью палки
14. Подвешивание вниз головой
15. Оставление привязанным к дереву на сутки
16. Длительное пребывание на жарком солнце
17. Помещение женщины в мешок вместе с диким котом
18. Рыть собственную могилу
19. Вставить ствол пистолета в рот
20. Попытки изнасилования дочери заключенного

Вот он целиком

Это список пыток, которые применялись к заключенным в этой, да и не только в этой тюрьме в Албании коммунистическим режимом во времена правления Энвера Ходжи.

Так из задержанных выбивали, в прямом смысле слова, нужные показания (нужные не равно правдивые). «Признайся сам, сдай друзей или умри» - принцип работы подобных органов, к сожалению, стар как мир.

Дальше длинный узкий коридор с пронумерованными камерами.
Все они одиночные, в некоторые пронимает солнечный свет сквозь маленькое зарешеченное окошко, а некоторые – просто глухая бетонная коробка два шага в длину и один в ширину.

Больше нет ничего.
Только бетон.
Сырость и плесень на стенах.
Сон на голом полу, еда - кусочек черного хлеба и несколько глотков воды.
Туалет в конце коридора. Ходили в него по очереди, по 2 минуты на человека.

А еще бесконечные допросы.

Проходим в пыточную, то есть в кабинет допросов.
Деревянный столб с колючей проволокой, для задания темпа беседе.
Электрогенератор, чтобы передавать заряд энергии и решительности.
Пишущая машинка, магнитофон для фиксации неоспоримых доказательств вины.

Мария Тути умерла в 22 года.
Мария работала учительницей начальных классов, была задержана в числе группы из 300 человек за убийство члена компартии. Она была молода и привлекательна и очень понравилась главе отделения полиции Шкодера.

Он проявил свою симпатию примитивно - попытался ее изнасиловать. Мария не поддалась ему. За это ее посадили в мешок, запустили туда же дикого кота, завязали и били палками, чтобы животное рассвирепело и набрасывалось на девушку. Кот сделал свое дело. Марию в тяжелом состоянии доставили в больницу, где ее не смогли опознать даже близкие родственники, так сильно истерзало ее животное. Она произнесла имя насильника, и сказала, что умирает свободной. Она скончалась в больнице.

Возвращаемся в камеры. В основном они все безликие, но некоторые рассказывают страшную историю содержащихся там людей.

Тяжело долго здесь находиться. Смотрю из одного коридора в другой: светящаяся надпись «EXIT».
Спасительный выход.
Он у нас еще есть.

По коже пробегают
мурашки от
жути и
ужаса

У них его не было, многие остались в этих камерах навсегда.

Серые стены и потолки коридора изрезаны расколами, через которые солнечный свет проникает в это мрачное место.
Здесь заточались светлые, храбрые люди. И этот свет не спрячешь в подвалах тюрем.

Проходя через круги красных арок только сейчас замечаю: они не подсвечиваются. Они просто покрашены красной краской, на них падает естественный солнечный свет и делает их такими яркими.

Это лужи крови албанцев, убитых кровожадным режимом Ходжи, как вечно-яркое напоминание о том, что такое не должно повториться больше никогда!

Когда выходишь из музея, понимаешь, что выполнил предписание, висящее при входе: уважайте это место, оно было свидетелем страданий людей, посещайте его в тишине.

Мертвая тишина громче любых слов.